Дипломатия Крымского ханства в руках брадобрея

15 января 2012 г. • 11:03
Середина XVIII века. Европа переживала один из самых крупных военных конфликтов, вошедших в историю как Семилетняя война. В ходе войны интересы прусского короля Фридриха Великого столкнулись с агрессивной политикой Российской империи, которая уже к 1761 году оккупировала Восточную Пруссию. Фридрих окончательно лишился надежды на реванш. Но тут неожиданно для него ситуацию изменило необычное обстоятельство.

С восточной пышностью в прусский лагерь в сопровождении группы официальных лиц прибыл поверенный самого крымского хана Крыма Гирая, человек без сомнений яркий – дипломат Мустафа-агъа. Он привез заманчивое предложение, от которого прусский король не смог отказаться.

В октябре 1761 года в прусский лагерь под Штреленом действительно прибыло с дипломатической миссией посольство из Северного Причерноморья. Адъютант Фридриха Великого проводил господ в восточных одеждах в простую крестьянскую избу, где поселился прусский король. После протокольных приветствий вперед выступил невысокого роста человек. Он представился как Мустафа-агъа и с особой торжественностью и достоинством объявил себя ханским дипломатом и послом.

К удивлению короля и его окружения этот господин откровенно и не без гордости признался, что он состоит у своего господина, крымского хана, брадобреем и в этой высокой должности при бахчисарайском дворе снискал не только расположение своего хана, но и его доверие. Мустафу-агъа не смутили улыбки генералов, он, не торопясь в красочных выражениях, продолжал излагать приветствия своего хана. После того, как он закончил, к нему приблизился один из свиты крымского посла и с поклоном вручил Мустафе-агъа письмо с внушительной печатью. Выдержав паузу, брадобрей, в свою очередь, передал конверт королю. Это была верительная грамота.

В ней говорилось, что крымский хан Крым Гирай в знак глубочайшего уважения отдает в распоряжение короля прусского вспомогательный корпус из шестнадцати тысяч крымских аскеров.

Король был приятно удивлен и искренне обрадован этим предложением. Он тут же выразил крымскому дипломату согласие и признательность славному и храброму властителю крымского престола Крыму Гираю.


К тому же, это было не первый контакт Пруссии и Крымского ханства. Между главами этих государств с 1750 года велась активная переписка.

После официальной аудиенции Мустафа-агъа лично перевел письмо своего хана Фридриху. Как оказалось, брадобрей сносно владел немецким языком и довольно бегло на нем говорил. На вопрос короля, где он выучил немецкий язык, Мустафа-агъа поведал свою необычную историю. Он рассказал, что родом он из Очакова, и когда был мальчиком во время штурма его родного города, был взят русскими в плен и отправлен, тогда еще великим князем Петром III в Голштинию, где он и освоил немецкий язык.

В плену он тосковал по родине и все же нашел возможность бежать на судне, капитан которого взял его с собой из сострадания. (г. Очаков был заложен в 1492 году крымским ханом Менгли Гиреем и первоначально назывался Кара-Кермен, а с 1526 года – Ачи-Кале).

Король выслушал посла, после чего распорядился, чтобы Мустафе-агъа и его свите выделили достойные покои (отдельный дом) и приставил к нему свое доверенное лицо, молодого офицера барона Александра фон-дер-Гольца, которому поручил развлекать татарского посла и войти с ним в тесную дружбу. Но при этом осторожный король велел Гольцу наблюдать за Мустафой-агъа. После чего было велено, чтобы ханским дипломатам были приготовлены соответствующие их достоинству подарки и вручены перед их отъездом на родину.

Отдохнув несколько дней после дальней дороги в лагере под Штреленом и удовлетворив свое жгучее любопытство относительно поставки военного дела у немцев, брадобрей и дипломат Крыма Гирая, наконец, изъявил желание откланяться. На прощальной аудиенции Фридрих II еще раз выразил благодарность крымскому хану за дружбу и предложение, которое он с большим удовольствием принимает. В свою очередь, король пожелал, чтобы Мустафа-агъа возвращался к бахчисарайскому двору не один, а в сопровождении прусского офицера Гольца.

Последний должен был лично передать крымскому хану приветствия и "чувства живейшей дружбы, которые питает к нему прусский король". А также, в связи с военным положением в Европе, заключить с ханом соглашение относительно ведения военных действий в ближайшем будущем.

Так началось долгое путешествие крымского посла в сопровождении прусского дипломата домой. Они добрались без приключений до города Бендеры, но здесь Гольц неожиданно подхватил лихорадку и был вынужден на несколько дней остаться в гостинице. Мустафа-агъа, будучи не только брадобреем и дипломатом при крымском хане, но и лекарем предложил молодому человеку приготовленную им настойку, но последний отказался и в итоге, добираться до Бахчисарая ему пришлось самостоятельно, так как Мустафа посчитал, что должен ехать вперед, чтобы предупредить своего хана о визите прусского гостя.

В тот же вечер, как только Гольц прибыл в Бахчисарай и разместился в отведенном для него доме, к нему прибыл с визитом сопровождаемый целой свитой Мустафа-агъа. По крымскотатарскому обычаю гостеприимства Мустафа-агъа прибыл с угощениями, которые его слуги расставили на столе. Брадобрей выразил свою радость по случаю благополучного прибытия прусского гостя и заверил, что все время пока Гольц будет пребывать в ханстве, слуги каждый день будут приносить угощения, так что нужды он ни в чем знать не будет.

С этими словами Мустафа-агъа удалился. Но на утро снова пожаловал, чтобы сопроводить прусского посла к своему хану. На этот раз он привел офицеру превосходного коня – подарок Крыма Гирая и лично сопроводил его во дворец. На приеме у крымского хана Мустафа-агъа выполнял обязанности толмача, а после и проводника по ханскому дворцу.

Как видно Мустафа-агъа пользовался полным доверием крымского хана. И, наверное, это можно понять. Ведь в некотором роде от одного "неловкого" движения этого человека зависела жизнь крымского монарха. А если это еще и умный брадобрей, который хорошо знает своего господина и владел информацией, то лучшего тайного агента и не найти.

Известно, что хан порой следовал мудрым советам своего брадобрея. Позволял себе советоваться с ним в некоторых вопросах и поручал даже самые деликатные дела. Так, к примеру, во время военного похода против России, когда крымская армия остановилась в Каушанах, Крым Гирай неожиданно для себя выясняет, что неофициальный поверенный в крымско-прусских делах некий Боскомп привез с собой в военный лагерь из Бахчисарая девушку - крымскую татарку.

Тогда хан не раздумывая, тут же велит своему брадобрею взять закрытые носилки и немедленно отправиться в дом этого авантюриста, чтобы забрать свою подданную. А вместе с этим сообщить Боскомпу и официальному посланнику прусского короля Гольцу, о том, что на утро желает их видеть у себя на аудиенции.Инцидент был улажен, прусские господа покинули страну.

Так распорядилась судьба, что вскоре и самому крымскому хану пришлось сложить с себя полномочия и отправиться в почетную ссылку на остров Родос в Средиземноморье. И, конечно же, в составе внушительной свиты туда его сопровождал верный брадобрей Мустафа-агъа.

А уже через четыре года возвращается в ханство, так как Крым Гирай снова был призван на ханский престол к всеобщей радости своего народа. Но с этого времени имя знаменитого ханского брадобрея более не встречается в письменных источниках. Что стало с верным другом и помощником крымского хана, остается только догадываться.

Безусловно, что Мустафа-агъа личный брадобрей, дипломат, толмач и лекарь в одном лице оставил глубокий след в истории ханства Крыма Гирая.

Гюльнара Абдулаева
Источник: газета Avdet