Дипломатия Крымского ханства в руках брадобрея
15 января 2012 г.
• 11:03
Середина XVIII века. Европа переживала один из самых крупных военных конфликтов, вошедших в историю как Семилетняя война. В ходе войны интересы прусского короля Фридриха Великого столкнулись с агрессивной политикой Российской империи, которая уже к 1761 году оккупировала Восточную Пруссию. Фридрих окончательно лишился надежды на реванш. Но тут неожиданно для него ситуацию изменило необычное обстоятельство.
С восточной пышностью в прусский лагерь в сопровождении группы официальных лиц прибыл поверенный самого крымского хана Крыма Гирая, человек без сомнений яркий – дипломат Мустафа-агъа. Он привез заманчивое предложение, от которого прусский король не смог отказаться.
В
октябре 1761 года в прусский лагерь под Штреленом действительно прибыло с
дипломатической миссией посольство из Северного Причерноморья. Адъютант
Фридриха Великого проводил господ в восточных одеждах в простую крестьянскую
избу, где поселился прусский король. После протокольных приветствий вперед
выступил невысокого роста человек. Он представился как Мустафа-агъа и с особой
торжественностью и достоинством объявил себя ханским дипломатом и послом.
К
удивлению короля и его окружения этот господин откровенно и не без гордости
признался, что он состоит у своего господина, крымского хана, брадобреем и в
этой высокой должности при бахчисарайском дворе снискал не только расположение
своего хана, но и его доверие. Мустафу-агъа не смутили улыбки генералов, он, не
торопясь в красочных выражениях, продолжал излагать приветствия своего хана.
После того, как он закончил, к нему приблизился один из свиты крымского посла и
с поклоном вручил Мустафе-агъа письмо с внушительной печатью. Выдержав паузу,
брадобрей, в свою очередь, передал конверт королю. Это была верительная
грамота.
В ней
говорилось, что крымский хан Крым Гирай в знак глубочайшего уважения отдает в
распоряжение короля прусского вспомогательный корпус из шестнадцати тысяч
крымских аскеров.
Король был приятно удивлен и искренне обрадован этим предложением. Он тут же выразил крымскому дипломату согласие и признательность славному и храброму властителю крымского престола Крыму Гираю.
К тому
же, это было не первый контакт Пруссии и Крымского ханства. Между главами этих
государств с 1750 года велась активная переписка.
После
официальной аудиенции Мустафа-агъа лично перевел письмо своего хана Фридриху.
Как оказалось, брадобрей сносно владел немецким языком и довольно бегло на нем
говорил. На вопрос короля, где он выучил немецкий язык, Мустафа-агъа поведал
свою необычную историю. Он рассказал, что родом он из Очакова, и когда был
мальчиком во время штурма его родного города, был взят русскими в плен и
отправлен, тогда еще великим князем Петром III в Голштинию, где он и освоил
немецкий язык.
В плену
он тосковал по родине и все же нашел возможность бежать на судне, капитан
которого взял его с собой из сострадания. (г. Очаков был заложен в 1492 году
крымским ханом Менгли Гиреем и первоначально назывался Кара-Кермен, а с 1526
года – Ачи-Кале).
Король
выслушал посла, после чего распорядился, чтобы Мустафе-агъа и его свите
выделили достойные покои (отдельный дом) и приставил к нему свое доверенное
лицо, молодого офицера барона Александра фон-дер-Гольца, которому поручил
развлекать татарского посла и войти с ним в тесную дружбу. Но при этом
осторожный король велел Гольцу наблюдать за Мустафой-агъа. После чего было
велено, чтобы ханским дипломатам были приготовлены соответствующие их
достоинству подарки и вручены перед их отъездом на родину.
Отдохнув
несколько дней после дальней дороги в лагере под Штреленом и удовлетворив свое
жгучее любопытство относительно поставки военного дела у немцев, брадобрей и
дипломат Крыма Гирая, наконец, изъявил желание откланяться. На прощальной
аудиенции Фридрих II еще раз выразил благодарность крымскому хану за дружбу и
предложение, которое он с большим удовольствием принимает. В свою очередь,
король пожелал, чтобы Мустафа-агъа возвращался к бахчисарайскому двору не один,
а в сопровождении прусского офицера Гольца.
Последний
должен был лично передать крымскому хану приветствия и "чувства живейшей
дружбы, которые питает к нему прусский король". А также, в связи с военным
положением в Европе, заключить с ханом соглашение относительно ведения военных
действий в ближайшем будущем.
Так
началось долгое путешествие крымского посла в сопровождении прусского дипломата
домой. Они добрались без приключений до города Бендеры, но здесь Гольц
неожиданно подхватил лихорадку и был вынужден на несколько дней остаться в
гостинице. Мустафа-агъа, будучи не только брадобреем и дипломатом при крымском
хане, но и лекарем предложил молодому человеку приготовленную им настойку, но
последний отказался и в итоге, добираться до Бахчисарая ему пришлось
самостоятельно, так как Мустафа посчитал, что должен ехать вперед, чтобы
предупредить своего хана о визите прусского гостя.
В тот же
вечер, как только Гольц прибыл в Бахчисарай и разместился в отведенном для него
доме, к нему прибыл с визитом сопровождаемый целой свитой Мустафа-агъа. По
крымскотатарскому обычаю гостеприимства Мустафа-агъа прибыл с угощениями,
которые его слуги расставили на столе. Брадобрей выразил свою радость по случаю
благополучного прибытия прусского гостя и заверил, что все время пока Гольц
будет пребывать в ханстве, слуги каждый день будут приносить угощения, так что
нужды он ни в чем знать не будет.
С этими
словами Мустафа-агъа удалился. Но на утро снова пожаловал, чтобы сопроводить
прусского посла к своему хану. На этот раз он привел офицеру превосходного коня
– подарок Крыма Гирая и лично сопроводил его во дворец. На приеме у крымского
хана Мустафа-агъа выполнял обязанности толмача, а после и проводника по
ханскому дворцу.
Как
видно Мустафа-агъа пользовался полным доверием крымского хана. И, наверное, это
можно понять. Ведь в некотором роде от одного "неловкого" движения
этого человека зависела жизнь крымского монарха. А если это еще и умный
брадобрей, который хорошо знает своего господина и владел информацией, то
лучшего тайного агента и не найти.
Известно,
что хан порой следовал мудрым советам своего брадобрея. Позволял себе
советоваться с ним в некоторых вопросах и поручал даже самые деликатные дела.
Так, к примеру, во время военного похода против России, когда крымская армия
остановилась в Каушанах, Крым Гирай неожиданно для себя выясняет, что
неофициальный поверенный в крымско-прусских делах некий Боскомп привез с собой
в военный лагерь из Бахчисарая девушку - крымскую татарку.
Тогда
хан не раздумывая, тут же велит своему брадобрею взять закрытые носилки и
немедленно отправиться в дом этого авантюриста, чтобы забрать свою подданную. А
вместе с этим сообщить Боскомпу и официальному посланнику прусского короля
Гольцу, о том, что на утро желает их видеть у себя на аудиенции.Инцидент был
улажен, прусские господа покинули страну.
Так распорядилась
судьба, что вскоре и самому крымскому хану пришлось сложить с себя полномочия и
отправиться в почетную ссылку на остров Родос в Средиземноморье. И, конечно же,
в составе внушительной свиты туда его сопровождал верный брадобрей
Мустафа-агъа.
А уже
через четыре года возвращается в ханство, так как Крым Гирай снова был призван
на ханский престол к всеобщей радости своего народа. Но с этого времени имя
знаменитого ханского брадобрея более не встречается в письменных источниках.
Что стало с верным другом и помощником крымского хана, остается только
догадываться.
Безусловно,
что Мустафа-агъа личный брадобрей, дипломат, толмач и лекарь в одном лице
оставил глубокий след в истории ханства Крыма Гирая.
Гюльнара
Абдулаева
Источник:
газета Avdet